Академик Вокс
Пол Стюарт, Крис Риддел
Академик Вокс |
|
|
изобилующих тайными ходами и нишами башнях было влажно, дымно и непереносимо жарко. Дышать было нечем от затхлого духа потных, немытых тел, чадящих масляных ламп, мерзко пахнущих бродячих водорослей, варящихся в котлах, и жирной копоти от центральной жаровни. Ядовито-зеленые отблески падали на тушу тильдера, насаженную на вертел, солдаты вращали его над огнем. Со скворчащего мяса стекал жир, капая на охваченные пламенем поленья, дрова шипели и трещали, и чад от костра, клубясь, заполнял конические башни. Гоблины молча сидели на полу, общая напряженность росла. Казалось, вот-вот начнется драка.
— Крути быстрее, ублюдок, — рявкнул гоблин-надсмотрщик, щелкнув плеткой. Раб, маленький кучкогном, съежившись от страха, налег на вертел.
Откуда-то из темноты послышался громкий стон, за ним последовал пронзительный окрик:
— Тащи эля! Да побольше! Я умираю от жажды!
— И на мою долю! — раздался еще один приказ.
— Где эта чертова рабыня? — взревел третий гоблин.
— Иду, господа. Уже иду. — И понурая рабыня из рода кучкогномов, подхватив пустую захватанную пивную кружку, полезла по шаткой приставной лестнице, чтобы зачерпнуть древесного эля из огромного общественного чана.
На верхней площадке дозорный орал на своего напарника, не пришедшего вовремя сменить его на карауле.
Сменщик, недолго думая, с размаху ударил караульного в грудь. Тот ответил пинком, и мгновенно вспыхнула потасовка.
А на площадке для сна сцепились три здоровенных пучковолосых гоблина. Оскалив зубы, они дубасили друг друга тяжелыми кулаками, ломали походные кровати и сшибали тумбочки с вещами, — очевидно, повздорили из-за соломенной подстилки.
Сам генерал Титтаг расположился на площадке первого этажа. Он прекрасно понимал, в каком состоянии его армия. Беда не в вертеле, не в опоздании на смену и не в том, у кого самый мягкий соломенный матрас, — причиной склок были немыслимая духота и жара внутри башни и снаружи. Генерал сам страдал от жары и ходил взад-вперед, нахмурив брови и сжав кулаки.
— Прочь с дороги! — перекрывая общий гул, прогремел чей-то гневный голос.
У ворот намечалась очередная перепалка, там группа стражников окружила вновь прибывшего гоблина.
— Пошли прочь! — проревел он во второй раз, пытаясь пробиться через толпу. — У меня важное донесение для генерала Титтага!
— Глыбодур? Это ты? — прозвучал зычный бас.
— Я, сэр! — отозвался Глыбодур. — Я принес вам хорошие новости!
— Разойдись! — рявкнул генерал. — Немедленно пропустить его!
Гоблины подчинились приказу, и Глыбодур, отирая пот со лба, заторопился к генералу. Склонив почтительно голову, он приветствовал военачальника согласно армейскому кодексу гоблинов, подняв руку и приложив сжатый кулак к сердцу.
— Докладывай! — скомандовал генерал. — Надеюсь, ты принес добрые вести, иначе ты разделишь судьбу вон того тильдера, которого сейчас поджаривают на вертеле.
Глыбодур ухмыльнулся, подняв глаза на Титтага.
— Вокс Верликс мертв, хозяин.
— Мертв, — прошептал генерал Титтаг, расплываясь в довольной улыбке. — Ты уверен?
— Я прикончил его собственными руками, — гордо произнес Глыбодур, поглаживая вложенное в ножны оружие, висевшее у пояса. — Он завизжал, как свинья, когда я вонзил в него нож. И раз, и два, и три, и четыре... — Гоблин рубил воздух, показывая, как он насмерть зарезал свою жертву.
По помещению пронесся ропот:
— Вокс Верликс мертв!
На секунду физиономия Глыбодура омрачилась.
— Крич погиб в коридоре, — сообщил он. — Там на каждом шагу расставлены ловушки, как вы и предупреждали, но я шел по пятам за рабом, выжидая подходящего момента, чтобы ударить...
— Ты молодец, Глыбодур, — похвалил его генерал Титтаг. — Я тобой доволен. — И он похлопал гоблина по плечу. — Вокс Верликс считал, что он хозяин, а я слуга, потому что как-то раз заплатил мне за услугу. — Генерал откашлялся и плюнул в костер. Комок мокроты, красный в отблесках пламени, зашипел, попав на горящее полено. — Ну, кто тут теперь хозяин, а? Вокс Верликс — покойник, а Титтаг — хозяин Нижнего Города!
— Я еще не все сказал, сэр! — продолжал гоблин приглушенным голосом, тонувшим в радостных криках.
Титтаг внимательно слушал гонца.
— Перед смертью Вокс умолял меня оставить его в живых. За это он обещал нам помощь. Он рассказал мне, как одолеть Библиотечных Ученых. Есть тайный лаз, через него можно попасть в подземную канализацию, а оттуда прямо в Центральное Книгохранилище.
— Тайный лаз! — воскликнул Титтаг, и глаза у него сверкнули. — А где он?
Гоблин нагнулся и стал рисовать план на полу, покрытом толстым слоем пыли.
— Вот подземная библиотека, — пояснял он, рисуя круг, — а вот центральный тоннель. — Гоблин рассек его надвое длинной горизонтальной линией. — А здесь, здесь и здесь — три главных входа. — Гоблин поставил на рисунке три крестика, отмечающие Восточный и Западный Сток и фановые трубы, выходящие на поверхность в доках. — Но, если верить Воксу, там есть еще вход под землю, — добавил гоблин, вдавив каблук в пыль выше Западного входа.
Титтаг задумчиво изучал карту.
— Там есть маленький люк, — задумался он, — я считал, он давно не работает...
— Это они нас убедили, — поддержал Титтага гоблин. — Вокс узнал о существовании тайного хода от мальчишки, своего кухонного раба.
— Старый хитрый лис, — хмыкнул генерал Титтаг, и неровные гнилые зубы блеснули в пламени жаровни. — Он давно хранил эту тайну. Даже если этот тайный ход никому не известен, кроме самих библиотекарей, там наверняка выставлена охрана.
— Необязательно, — возразил Глыбодур. — Вокс сказал, что на днях они собираются проводить всеобщее собрание. Действительный Верховный Академик собирается сообщить что-то важное. Собрание начнется ровно через двое суток, значит, ровно в одиннадцать.
— В одиннадцать, — сосредоточенно повторил Титтаг, и глубокая складка легла у него между бровями.
— По словам Вокса, кроме обычного отряда постовых у каждого входа, в это время все будут в центральном зале Подземного Книгохранилища, — добавил Глыбодур. — Они окажутся в западне. Беззащитные и безоружные. Как курицы на яйцах: подходи и хватай. — Гоблин старательно излагал внушенные ему мысли. — Вокс, упав на колени, умолял меня о пощаде, говорил, что сам хотел пойти к генералу Титтагу. Пусть слава достанется вам, а ему даруют жизнь.
Генерал презрительно хмыкнул:
— Не сомневаюсь, что именно так он и говорил. А что еще он сказал?
Гнусная ухмылка искривила тонкие губы гоблина.
— Больше ничего. Ваше имя было последним, что он произнес, — хохотнул он, похлопывая по ножнам своего клинка.
Генерал Титтаг гордо поднял голову и утробно захохотал.
— Прекрасно! Превосходно! — ревел он. — Вокса Верликса больше нет, и теперь я уничтожу Книгохранилище вместе с Библиотечными Учеными! Покончу с ними раз и навсегда! Даже Мамаше Ослиный Коготь не удалось добраться до подземной библиотеки! Даю слово, я стану великим правителем Края! И многие умрут, прошептав мое имя: «Генерал Титтаг!»
Стражники, скопившиеся в башне, передавали обрывки разговора между генералом Титтагом и Глыбодуром из уст в уста. Горячий воздух звенел от напряжения...
— Смерть библиотечным ублюдкам! — крикнул кто-то.
И этот призыв был радостно встречен воодушевившимися гоблинами: они завыли и захлопали в ладоши с такой силой, что задрожали перекрытия башни. Стражники отбивали ритм и завели песню, сначала тихо, потом все громче и громче, и вскоре, подстегивая и разогревая себя элем, гоблины довели себя до экстаза, готовые немедленно броситься в кровавый бой.
— Тит-таг! Тит-таг! Тит-таг! Тит-таг!...
— Тише! Тише! — стараясь перекрыть гул взволнованной толпы, призывал Фенбрус Лодд. — К порядку!
Председатель постучал молоточком по столу. Центральный зал подземной библиотеки дрожал от крика собравшихся. Несмотря на поздний час, зал был набит битком и шум стоял невообразимый. Библиотечные Ученые стояли вплотную друг к другу на мосту из черного дерева, свисали с выступов, теснились на плотах в главном канале. Каждый смотрел на членов Ученого Совета, появившихся на мосту из летучего дерева. Собравшиеся перекрикивали друг друга:
— Никогда!
— Чушь!
— Предательство!
Атмосфера в подземной обители была напряженной еще до объявления открытого заседания Ученого Совета. Теперь страсти накалились до предела. Во-первых, необычным был час, назначенный для совещания. Во-вторых, странно было видеть всех Верховных Библиотекарей сразу на открытом заседании. Но самым странным и неприятным было выступление Действительного Верховного Академика Каулквейпа Пентефраксиса. Его призыв вызвал бурю эмоций у зала.
— Покинуть Центральное Книгохранилище? — надрываясь, кричал пожилой библиотекарь, пунцовый от ярости, он тряс растрепанными бакенбардами, и кисточка его профессорской квадратной шапочки болталась вокруг вытянутого яйцевидного черепа.
— Позор! Позор! — негодующе скандировал другой.
— Только через мой труп! — грозя маленьким сухоньким кулачком членам Ученого Совета, хрипел престарелый старший научный сотрудник, пристроившийся в опасно раскачивающейся подвесной кабинке-читальне.
— Тук! Тук! Тук! Тук!
Фенбрус Лодд изо всей силы стучал молотком по столу, и его удары напоминали падение тяжелых градин. Толпа, выйдя из-под контроля, стала неуправляемой: собравшиеся наперебой бранили свое руководство, хранившее благородное молчание.
Среди членов совета были Олквикс Венвакс и другие профессора, Варис Лодд, капитан Библиотечных Рыцарей, Профессор Света Ульбус Веспиус и Профессор Тьмы Таллус Пенитакс. Посередине шеренги, выстроившейся полукругом, перед стулом с самой высокой спинкой, стоял Действительный Верховный Академик — Каулквейп Пентефраксис, объект всеобщего негодования и ярости.
Академик весь сжался, вобрав голову в плечи, — он казался хрупким и уязвимым перед разбушевавшейся враждебной толпой. Даже широкий коричневый балахон не мог скрыть его дрожь. Фенбрус Лодд, Верховный Библиотекарь, председатель собрания, сидел несколько поодаль от членов Ученого Совета, в резной кабинке-читальне из черного дерева, висевшей над залом. Понимая, что ситуация вышла из-под контроля, он продолжал стучать молотком: тук! тук! тук! тук! — и орать во всю глотку:
— Тишина! Тишина! Я не потерплю подобного безобразия!
Беспорядочный шум стал стихать.
Тук! Тук! Тук! Тук!
— Я немедленно выдворю всех из зала, если вы будете и дальше шуметь! — сверкая глазами, пригрозил он. — Ти-ши-на!
Волнение в зале постепенно улеглось.
— Действительный Верховный Академик пригласил вас на это собрание — профессоров, доцентов, библиотекарей, ассистентов и младших помощников, — чтобы вы стали свидетелями дискуссии, в процессе которой мы примем окончательное решение. Это решение касается нас всех, и такое ваше поведение я считаю недопустимым.
Шум и гам прекратились, и только чей-нибудь шепот да невнятное бормотание изредка нарушали воцарившуюся тишину. Фенбрус Лодд обратился к Каулквейпу:
— Приношу вам глубокие извинения, господин Верховный Академик. Прошу вас, продолжайте.
Каулквейп поднял глаза: враждебная толпа готова была принять в штыки его решение. Он выискивал среди собравшихся престарелого исследователя, который первым затеял перепалку с ним.
— А-а-а, вот ты где, Сурликс, — произнес Каулквейп, в упор глядя на седовласого ученого, устроившегося в кабинке-читальне. — Ты сказал: «Через мой труп»? — Теперь мягкий голос академика был слышен в самых отдаленных уголках зала. — Вот что я скажу тебе, Сурликс... И это относится к каждому из вас. Вы все скоро превратитесь в трупы, если немедленно не покинете Подземное Книгохранилище. Я беседовал с крупным специалистом, и он говорит, что скоро грянет Великая Буря. Конец неизбежен.
— Буря? Великая Буря? — по залу пронесся ропот.
Тук! Тук! Тук! Тук!
— Вот почему стоит такая жара и влажность воздуха превзошла предельные нормы, — продолжал Каулквейп. — Собирается шторм. Мне показали карты облаков. Буря разразится в полночь через двое суток. Если мы не покинем Подземное Книгохранилище до одиннадцати часов вечера, нас всех затопит.
— Какая чушь! — не в силах сдержаться, воскликнул рыжеволосый Библиотечный Ученый. — Мы уже пережили не одну бурю!
— А для чего тогда шлюзы? — гневно воскликнул один из присутствующих, приплывший на собрание на плоту. Его недовольный возглас был подхвачен многими участниками, стоявшими слева от моста из черного дерева.
— Остаемся! — крикнул кто-то, и толпа хором повторила:
— Остаемся! Остаемся! Тук! Тук! Тук! Тук!
— Это не обычный шторм, — продолжал Каулквейп, пытаясь перекричать вопли недовольной публики. — Это...
Тук! Тук! Тук! Тук!
— Тишина! — рявкнул Фенбрус Лодд. Каулквейп вздохнул:
— Это черный вихрь.
— Черный вихрь? — поеживаясь, переспросил Фенбрус Лодд.
— Вокс Верликс, крупнейший облаковед всех времен и народов, показал мне свои расчеты. Сомнения нет: через двое суток грянет Великая Буря.
— Вокс Верликс! — гневно воскликнул кто-то. — Почему мы должны ему верить?
Каулквейп поднял руку:
— Потому что он нуждается в нас. Мы обещали взять его с собой, а в обмен на это он разработал план, согласно которому мы сможем целыми и невредимыми выйти из подземной канализации и перенести всю нашу богатейшую библиотеку в наш новый дом на Вольной Пустоши!
Олквикс Венвакс трясущимися пальцами поправил на носу очки в металлической оправе.
— Но мой дом здесь, — кротко возразил он. — И я не хочу его покидать. Одобрительный рокот волной пробежал по залу. Фенбрус Лодд мрачно оглядел присутствующих, занеся над столом молоточек, и тут вперед вырвалась Варис Лодд.
— Вольная Пустошь — самое прекрасное место во всем Крае! — воскликнула она. — Я знаю, потому что сама побывала там. Это чистый, сверкающий бриллиант среди Дремучих Лесов, луч света и оплот надежды для всех академических ученых!
Присутствующие примолкли, внимательно слушая Варис Лодд. Она заслуживала уважения и своими научными трудами, и храбростью. Если она считает, что великий исход на Вольную Пустошь необходим...
— Только подумайте! — говорила она. — Можно начать новую жизнь на новом месте, где знания в почете, где ученые пользуются любовью и уважением! — Варис Лодд повернулась к Олквиксу. — Вот вы говорите, что Подземное Книгохранилище ваш дом. Посмотрите вокруг! Зачем вам оставаться здесь, в канализации? Зачем проводить свою жизнь среди зловонных сточных труб? Прятать свое лицо от света из боязни показаться на поверхности? Клянусь Небесами, вы достойны другой участи. — Она сбавила тон. — Когда вы в последний раз видели солнце, ощущали тепло его лучей, Олквикс Венвакс? Помните ли вы, что такое дождь, омывающий лицо, или ветер, треплющий волосы? А когда в последний раз вы видели звезды?
Олквикс угрюмо сидел на стуле.
— Она права, — не вставая, пробормотал академик. — Я очень скучаю по ветру и звездам.
— Мы все академики, — продолжала Варис. — Мы посвятили себя науке, всю жизнь изучая Край и углубляя знания о нашей земле. И тем не менее мы киснем здесь, в сырой и темной норе, отрезанные от мира, который мы поклялись охранять. Глубокоуважаемые Библиотечные Ученые, я поддерживаю предложение Верховного Академика. Мы должны покинуть мрачные своды подземной канализации и построить новую библиотеку на Вольной Пустоши!
В зале раздались громкие возгласы одобрения. На сей раз Фенбрус Лодд не прибегал к помощи молоточка. Его дочь, произнеся вдохновенную, страстную речь, не только завоевала сердца слушателей, а и смогла убедить всех, включая его самого, в справедливости решения мудрого Каулквейпа.
Фенбрус Лодд обратился к Каулквейпу, голос его дрожал от волнения:
— Если вы считаете, что можно верить узурпатору Воксу Верликсу, то я последую за вами и... — он оглядел членов Ученого Совета, — остальные тоже.
Тук! Тук! Тук! Тук!
— У нас в запасе всего двое суток, — сказал Фенбрус Лодд. — Нужно собрать вещи, упаковать имущество в корзины, ящики и коробки, тщательно обернув наши сокровища водонепроницаемым брезентом или просмоленной парусиной, а потом погрузить на плоты и баржи...
Каулквейп с улыбкой взглянул на Верховного Библиотекаря и его дочь, молча благодаря их за то, они что склонили Библиотечных Ученых принять его решение. Теперь ему оставалось только молить Небеса об удачном исходе предприятия.
Роковой час приближался.
Высокие башни у заставы, приземистые будки и заборы из колючей проволоки, напоминавшей острые птичьи когти, — таков был привычный вид владений шраек. Однако в восточной части Дороги через Великую Топь появилась новая веха ландшафта — вознесшаяся до небес Железная Сосна, некогда произраставшая на плодородной почве Дремучих Лесов, ее вырыли с корнями и доставили ко двору. При помощи многочисленных опор и канатов дерево водрузили на новом месте, наголо остругали некогда пышные ветви, отполировали и превратили в красочно расписанные насесты для Шайки Шраек.
Теперь дерево-исполин, коллективный курятник, громадой нависало над Дорогой через Великую Топь, и шрайки, расположившись на его обнаженных ветвях, устраивали там свои крикливые сборища.
Шрайки кудахтали, квохтали, галдели, а Мамаша Ослиный Коготь, взгромоздившаяся на роскошный золоченый трон, внимательно слушала товарок, поигрывая плеткой-треххвосткой.
— Подлое гоблиново отродье кишмя кишит у Башен-ульев, как муравьи в разворошенном муравейнике, — говорила долговязая шрайка в ярком наряде, с пышным плюмажем на голове.
— Они что-то затевают, сестры! Нам сообщили, что молотоголовые гоблины собираются у Главного Восточного Входа в канализацию, — вторила ей другая, ее пунцовый хохолок дрожал от ярости.
— Вы правы, девочки, — высказалась третья. — Титтаг явно замыслил какую-то пакость. Я чувствую его подлость каждым своим перышком!
— Именно поэтому нельзя упускать момент, сестрички, нужно напасть на них прямо сейчас и окунуть наши когти в гоблинову кровь! — страстно прокудахтала шрайка с пурпурным гребешком, стараясь перекричать и клекот гомонящих товарок, и боевые кличи батальона, марширующего на плацу перед сосной. — В атаку! — говорю я. В атаку!
— А я говорю, надо выждать, сестричка Царапа, — перебила ее угловатая шрайка, вскарабкавшаяся на противоположную ветку, склонив набок пеструю голову. — Титтаг хитер. Сначала нам нужно заслать разведчиков, чтобы выяснить его планы, а до тех пор придется сдерживать нетерпение, сестры.
— Моя дорогая сестричка Кривоклюв обычно осторожничает, — медовым голоском прокудахтала Царапа. — Ей, видимо, больше нравится подбирать упавшие семена с земли, чем клевать свежие фрукты с ветвей...
— Верно говорите, глубокоуважаемая сестричка, — отвечала Кривоклюв, но в ее квохтанье скользили недовольные нотки. — Как вы изящно выразились, я подбираю семена с земли, но, как известно, курочка по зернышку клюет: я слышу все, о чем шелестит лес, а те, кто охотится за свежатинкой, прыгая по ветвям, могут сломать себе шею.
Глаза Царапы зло вспыхнули.
— При чем тут ветви, сестра Кривоклюв, — взорвалась она, и перья у нее встали торчком, — если можно напиться гоблиновой крови?
— Тише, тише, сестрички, — утихомирила споривших Мамаша Ослиный Коготь, раскачивающаяся на подвесном троне. — Успокойтесь. В такие тяжелые времена каждой нужен острый глаз и ясная голова...
В разгар перепалки послышался шум и к дереву приблизился отряд стражниц. Шрайки, рассевшиеся по ветвям сосны-курятника, негодующе закудахтали.
— Тысяча извинений, почтенные сестры, мы обнаружили вот это, — произнесла стражница, волоча за шиворот юношу в испачканной грязью одежде. Грубо бросив его на площадку у корней дерева, охрана прокудахтала донесение Мамаше Ослиный Коготь.
— Ваше Верховное Владычество, мы схватили его, когда он шнырял у заставы, где Ворота на Дорогу через Великую Топь.
Шрайки заквохтали, клокоча от гнева. Молодой человек поднял голову и пугливо огляделся. Сразу же раздался щелчок костолома: охранница больно ударила его по плечу.
— Как ты смеешь глазеть на великую Шайку Шраек! — проскрипела она. — Библиотечное дерьмо!
Юноша опустил глаза.
— Прошу прощения... — сказал он. — Я должен поговорить с...
Плетка просвистела опять — хлысть!
— Будешь говорить, только когда тебя спросят! — завопила охранница.
— Пусть библиотекарь говорит, — заклохтала сестра Кривоклюв. — Я же по зернышку клюю, значит, и от него можно получить зернышко полезной информации.
— Да как он смеет смотреть нам в глаза! — взорвалась сестра Царапа. — За это ему печень порвать мало!
— Хватит! — оборвала товарок Мамаша Ослиный Коготь, уставясь неподвижными желтыми глазами на распростертого в пыли юношу. — Что же привело юного Библиотечного Рыцаря к Дороге через Великую Топь? Говори, несчастный, или мы растерзаем тебя и сожрем твою печень!
Не поднимая головы, юноша отвечал:
— Меня зовут Плут Кородер. Я когда-то был Библиотечным Рыцарем. Но я вышел из их рядов, и теперь я плевать хотел на все их правила и запреты. Ненавижу этих подземных крыс. Я хочу свободы и надеюсь обрести ее в Дремучих Лесах. Ради свободы я готов предать их всех до одного!
Кудахтанье стало громче. Мамаша Ослиный Коготь прищурилась, вглядываясь в юношу желтыми глазами.
— Встань, — повелела она. — Рассказывай по порядку.
Плут поднялся на ноги, намеренно не отрывая глаз от земли: ему больше не хотелось подвергать себя мучительной боли от удара плетью.
— Меня обвинили в подделке данных в моей научной работе и еще в краже манускриптов, — еле шевеля губами, прошептал он. — Меня оклеветали, оболгали. И за это они мне дорого заплатят!
Шрайки угомонились. Мамаша Ослиный Коготь пригнулась к юноше и острым когтем подцепила его подбородок, чтобы приподнять голову. Плут вынужден был посмотреть прямо в глаза пернатому чудовищу.
— Дорого заплатят? — переспросила она. — А как ты себе это представляешь?
— Библиотечные Ученые в большой опасности, но они не осознают этого, — сказал Плут с горькой улыбкой. — Гоблины обнаружили тайный лаз в Центральное Книгохранилище. Они намереваются атаковать библиотеку и захватить канализацию.
— Ну, видите! — заклохтала какая-то шрайка. — А что я вам говорила! Генерал Титтаг что-то замышляет!
Мамаша Ослиный Коготь утихомирила товарку, лягнув ее когтистой лапой.
— А почему мы должны тебе верить, библиотечное отродье? — взревела она.
— Потому что я ненавижу всех Библиотечных Ученых, и если вы дадите мне немного денег за ценную информацию, я смогу заплатить за вход в Дремучие Леса, — объяснил Плут, опуская голову. — Я прошу самую малость, только пятьдесят золотых монет, ради того, чтобы разбить наголову и гоблинов, и библиотекарей одним ударом. И я знаю, что шрайки ценят опытных разведчиков. Я могу сослужить вам хорошую службу, когда попаду на Вольную Пустошь. — Он сделал паузу. — За названную плату, разумеется.
— Продолжай, — произнесла Мамаша Ослиный Коготь, раскачиваясь на подвесном троне.
Шрайки, скопившиеся вокруг своей предводительницы, затихли.
— Сперва золото, — сказал Плут, глядя прямо в глаза шрайке.
Мамаша Ослиный Коготь, взмахнув плеткой-треххвосткой, опустила ее на тщедушного самца, примостившегося подле хозяйки. Плут заметил, что на спине у него был кожаный ранец.
— Стой спокойно, — рявкнула предводительница шраек.
Достав ключ, она отперла замок. Чемоданчик открылся, и Мамаша Ослиный Коготь запустила в него лапу, потом отсчитала монеты.
— Держи, — прохрипела она, швыряя золото на землю. — Здесь тридцать штук. Тебе за глаза хватит. И если ты не хочешь, чтобы мы выпустили тебе кишки...
Плут, ползая на четвереньках, принялся поспешно рассовывать золото по карманам. Когда звякнула последняя монета, упавшая поверх пригоршни других, юноша поднялся.
— Гоблины нападут с востока, — начал он. — Я могу показать вам вход в Большой Западный Тоннель, который приведет вас прямо в Центральное Книгохранилище. Вы неожиданно атакуете — и окружаете гоблинов и библиотекарей разом.
Мамаша Ослиный Коготь взволнованно заквохтала.
— Скажи мне, когда начинать атаку, и мы с почетом провезем тебя по Дороге через Великую Топь в моей личной карете!
Плут улыбнулся. Он широко раскрытыми глазами смотрел на шрайку.
— Наступление начинайте через двое суток, — заключил он. — Ровно в одиннадцать.
|
|
|
|
| Два Верховных Академика. | Оглавление | Ксант Филантайн. | |
