Зимние Рыцари Пол Стюарт, Крис Риддел

«Палач Бурь».

Портальная Башня.

жих!

Квинт оглянулся. Высоко в небе прямо над Портальной Башней болтался на натянутой цепи небесный корабль. С каждым новым порывом ветра судно бросало из стороны в сторону так, что доски трещали.

Вжих!

Наследный рыцарь в блестящих доспехах тщетно пытался побороть стихию. Судно опасно накренилось, и Квинт прочел на борту название «Палач Бурь».

Когда-нибудь он, Квинт, тоже будет тренироваться в ожидании самого главного в жизни испытания. И учитывая то, как быстро Академия теряет своих Рыцарей, возможно, даже раньше, чем он думает. Только вчера Хемфикс Рут был избран следующим Рыцарем-Академиком и теперь ждал в своей стройной башне колокольного звона.

Квинт гадал, кто из старшекурсников займет место Хемфикса в ряду наследных рыцарей. Уж точно не он: слишком много приемов еще было не отработано.

— Ну, давай поворачивайся, — проворчал Квинт резко дергая рычаг лебедки. — Проклянут тебя Небеса!

Запряженный, подвешенный на толстые тросы зубоскал брыкался и недовольно кричал. Пух стал уже совсем взрослым, от своих собратьев его отличал ярко-рыжий окрас и длинная кудрявая бородка. Когда привратники после выдворения Фенвила Вендикса заняли факультет Перистых Облаков, старшекурсники и наследные рыцари забрали своих зубоскалов в Верхние Палаты. Дексиель Ксексис пробовал сопротивляться, но профессора поддержали воспитанников, и рыцарские зубоскалы были избавлены от тяжелых работ на гигантских колесах.

— Тише, мальчик. — Квинт потрепал зубоскала по холке, продолжая сражаться с упрямым рычагом.

На практике все было не так просто, как казалось. Накануне Квинт внимательно прослушал лекцию Фабиуса Дидекса, стараясь не отвлекаться на щебечущих губошлепов, и помнил каждое слово.

Рыцарь-Академик должен медленно спустить зубоскала с корабля в Сумеречные Леса, мастерство достигается упорной многочасовой тренировкой на Портальной Башне.

Как только забрезжил рассвет, Квинт оставил свою просторную комнату, забрал Пуха и поднялся на самый верх Портальной Башни. Прокрутив в голове все сказанное Фабиусом, он приступил к тренировке.

Поначалу все шло хорошо.

Сперва он опоясал зубоскала длинными канатами, привязанными к мостику портала и сам вскарабкался в седло. Затем пришпорил Пуха, и тот, повинуясь команде, спрыгнул с башни. Теперь он болтался, как рыба на крючке, пытаясь освободить застрявший рычаг, чтобы медленно и грациозно, как наставлял профессор, опуститься на землю. А это казалось почти невозможным.

Не желая сдаваться, Квинт еще крепче взялся за рычаг.

— Раз, два, три, — прошептал он. — Пошел!

Он поднатужился и потянул несговорчивую железяку изо всех сил. Раздался скрежет, громкий лязг, и освободившиеся канаты поползли вниз. Медленно, хотя и не слишком грациозно, всадник и зубоскал стали опускаться.

— Тише, Пух. Все хорошо, — уговаривал Квинт зубоскала, поглаживая того по теплому носу. — Не волнуйся.

Они миновали половину пути, и Пух вдруг перестал извиваться. Квинт погладил верного питомца, Догадавшись, что тот боялся не высоты и тугих канатов, а нерешительности своего хозяина. Теперь, когда лебедка работала, Квинт успокоился, зубоскал тоже угомонился. Юноша представил, как они с Пухом спускаются с небесного корабля в Сумеречные Леса...

Вжих!

Тем временем «Палач Бурь» продолжал кружить над Портальной Башней. Когда-то этот небесный корабль принадлежал пиратам и служил для перевозки нелегальной древесины и болотного жемчуга, но те времена давно прошли, и теперь наследные рыцари Санктафракса отрабатывали на нем приемы пилотажа.

Земля была уже близко, Квинт уверенно шел на посадку.

Теперь самое сложное, юноша вспомнил слова профессора.

Для плавного прыжка нужно быстро освободить зубоскала от связывающих его канатов. — Квинт потянул один, два, три раза... — Самое страшное, что может произойти с Рыцарем-Академиком, — это застрять в упряжи над Сумеречным Лесом. Застрять навеки.

Квинт вздрогнул и лихорадочно схватился за застежку. Та щелкнула, упряжь спала, и Пух опустился на посадочную платформу.

— Хороший мальчик! — воскликнул Квинт, спешиваясь. — Просто молодчина!

Он потрепал шелковистую густую бороду зубоскала. Пух заурчал и закатил глаза от удовольствия.

— Да ты неженка! — засмеялся Квинт, обнимая Друга. Внезапно над головой раздался громкий треск.

«Палач Бурь» вконец расшатался. Цепь лязгнула, натянулась и лишь чудом удержала корабль в воздухе.

Квинт увидел, что наследный рыцарь свалился с палубы. Черный плащ развевался за его спиной, как крылья летучей мыши, тяжелые доспехи лишь ускоряли падение, и все, что мог сделать несчастный, — это сгруппироваться перед падением в сугроб.

Квинт опрометью бросился к распластавшейся фигуре. Опустившись на колени подле наследного рыцаря, он стянул с него шлем и увидел знакомо улыбающееся лицо.

— Рафф? — только и смог выдавить он. Раффикс с трудом сел.

— Квинт, старина! — поприветствовал он друга. — Ты все видел? — Он посмотрел на Пуха. — Тренируешься? Молодец!

— Тренируюсь, — пробормотал Квинт. — Но... но Раффикс, почему ты в доспехах...

Друг криво улыбнулся и натянул на нос очки.

— Нравятся? — спросил он со смешком. — Такие доспехи носят все наследные рыцари.

— Ты? Наследный рыцарь? — выдохнул Квинт.

— Да, старина. — Раффикс поднялся на ноги и отряхнулся. — Когда они избрали беднягу Хемфикса, его место занял я.

— Но, Рафф... — начал было Квинт. Но друг только махнул рукой.

— Знаю, знаю. — Он поглядел на слуг, собравшихся возле треснувшей цепи. — Я выгляжу не слишком обнадеживающе, но...

— Не слишком обнадеживающе? — набросился на него Квинт. — Да это сумасшествие — летать при такой погоде. Ты это знаешь, я это знаю. — Он фыркнул. — Единственный, кто пребывает в неведении, — Хакс Востилликс!

— Ну, здесь ты ошибаешься. — Раффикс вымученно улыбнулся. — Кое-кто еще считает, что можно поднять корабль в пургу...

— Кто? — только и спросил Квинт.

Раффикс усмехнулся: — Один наш старый знакомый...

Бараки.

В бараках, как всегда, было шумно. С высокого сводчатого потолка гроздями свисали лампы, а воины-академики коротали вечер в общей гостиной.

Кто-то обсуждал облачные диаграммы и баллистические списки, кто-то спорил о тактическом ведении боя, кто-то полировал меч, кто-то чистил снаряжение, кто-то неспешно ужинал, кто-то с улыбкой слушал чужие разглагольствования.

Многие оттачивали боевое мастерство, соревнуясь в фехтовании, метании копий, бросании ножей. В самом центре огромного зала стоял сам Денгрив Желтоклык — избранный командир воинов-академиков.

— Нет! Нет! Нет! Менделликс! — воскликнул он, зажмуривая глаза от притворного ужаса. — Опуская меч, вы открываете себя для ударов слева.

Отстранив в сторону юного ученика, он вынул из ножен свою рапиру. Мелькнул острый клинок, и тряпичная кукла повалилась набок.

Фин ахнул, глядя, как на пол оседают золотистые стружки.

— Тренируйтесь, Менделликс! Тренируйтесь,— рассмеялся Денгрив, заметив обескураженное выражение на лице юноши. — Если, конечно, хотите в будущем побеждать на дуэлях!

В этот момент распахнулись двери, и вошел орудийный расчет воинов-академиков. Слуги тут же засуетились, снимая со своих господ припорошенные снегом плащи и протягивая им сухую, чистую одежду.

Отряд разместился у жаркого камина, но один из стрелков направился прямиком к командиру.

— Нам нужно поговорить о метательной машине, установленной на бастионе Колледжа Дождя, — заговорил он.

Денгрив жестом отпустил Фина и повернулся к академику.

— Я помню, Мардел, старина, — сказал он. — Как раз сегодня беседовал о них с деканом.

— Если кузнецы не починят в ближайшее время механизм, я просто не смогу позволить своим людям приближаться к ней, — кипятился Мардел. — Выходит, в первую очередь выполняются заказы привратников, а потом уже наши.

Денгрив кивнул.

— Хакс Востилликс только и думает, что о своей великой Буре, — проворчал он.

— А привратники в это время делают все, что им заблагорассудится, — поддержал его стрелок. — Кстати о Великой Буре, похоже, она снова надвигается. — Он посмотрел в окно.

Денгрив проследил за взглядом товарища. Высоко в небесах раздувал паруса новый небесный корабль.

Некоторые воины-академики, повскакивав с кресел, подошли к окну, но большинство даже не подняло головы. Мало кто в Санктафраксе теперь верил в необходимость полетов. Фин был одним из немногих, кто прильнул к оконному стеклу. На вершине Виадука маячила фигурка Хакса Востилликса. Декан факультета Всех Облаков воздевал руки к небесам, но сверху на него безжалостно сыпались снежинки.

Ветер усилился, начался настоящий снегопад, ко-раоль кидало из стороны в сторону. Казалось, он Разлетится в щепки. Фин зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, как перевернутый вверх тормашками корабль уносит в открытое небо.

Хакс Востилликс от бессилия рвал на себе волосы. Как из-под земли рядом с ним возник Дексиель Ксексис и, приобняв декана за плечи, повел назад в Рыцарскую Академию.

Фин отвернулся. Кто же был сейчас на борту? Тонсор упоминал имя бедняги. Кажется, Хемфикс Рут. Несколькими днями ранее Фин видел его в трапезной Восьми Дверей. Несчастный юноша задумчиво склонился над тарелкой, меланхолично ковыряя вилкой бифштекс из ежеобраза. Теперь его нет.

Кто будет следующим? Однажды очередь дойдет до Квинта. Это всего лишь вопрос времени...

Фин поплелся вверх по лестнице и добравшись до нужного пролета, повернул в знакомый коридор. В бараках у него была своя просторная комната. Если воспитанники Нижних Палат ютились в крошечных кельях, надстроенных друг над другом, как пчелиные соты, то у воинов-академиков были отдельные уютные покои. В комнате Фина, например, стояли большой сервант, мягкая кровать и даже маленький камин.

Впрочем, один недостаток все же был. Комната Менделликса находилась в самом конце бараков, там где они примыкали к факультету Всех Облаков. По мнению Фина, это было слишком уж близко к Хаксу Востилликсу. Но нет в жизни совершенства.

Фин уже повернул дверную ручку и собирался войти, как вдруг услышал чей-то слабый, плачущий голос.

— Помогите! Помогите!

Призывные крики шли с факультета Всех Облаков. Фин замешкался.

— Помогите! Пожалуйста, помогите.

В голосе слышалось такое отчаянье, что Фин просто не мог остаться в стороне. Быстрыми шагами он перешел границу с враждебным факульте и в самом конце темного коридора увидел небольшую дверь из лафового дерева. Личные покои Хакса Востилликса располагались в другом конце здания и выходили окнами на плац. Комнаты в этой части факультета были кладовыми...

— Помогите!

Фин толкнул дверь и переступил порог. В холодной тесной комнате сидел не кто иной, как впавший в немилость декан факультета Кучевых Облаков Филиус Эмбертин.

Академик полулежал в летучем кресле, вместо привычных начищенных доспехов на нем был потертый камзол, гамаши и несчетное количество шалей и шарфов. В ногах у Филиуса Эмбертина валялась целая гора свитков, рядом ярко горела опрокинутая сальная свеча. У Фина перехватило дыхание. Искры пламени летели на бумагу, в любой момент мог разгореться пожар.

— Помогите! — Заметив Фина, Филиус Эмбертин призывно смахал ему рукой, в теплой варежке был зажат еще один свиток.

Фин подбежал к свече, задул пламя и потушил занявшиеся свитки.

— Я... читал... когда... когда... — зачастил профессор, вглядываясь подслеповатыми глазами в образовавшийся полумрак.

— Все хорошо, — успокоил декана Фин. — Вы, должно быть, уронили свечу... К счастью, я как раз проходил мимо и услышал крики. Все могло закончиться очень печально...

— Печально? Печально? — Филиус Эмбертин сдвинул брови. — Вы, юноша, даже не представляете, насколько печальная участь ждет в скором времени всех нас!

Неожиданно академик схватил Фина за рукав и притянул к себе. Теперь пронзительно голубые глаза Эмбертина буравили его насквозь.

— Вы же воин-академик, я прав, юноша? — проскрипел он. — Я могу довериться вам? Могу? Фин молча кивнул.

— Вы должны взять эти бумаги, — засуетился декан, передавая Фину свиток. — И отправиться на факультет Кучевых Облаков, в мои личные покои. Там в спальне возле скульптуры губошлепа будет деревянная панель... Пока все понятно?

Фин снова кивнул.

— Отодвиньте ее. — Голос декана слабел с каждой секундой. — И найдете шкатулку, передайте ее и свиток, который я дал вам, моему верному другу Скридиусу Толлинксу, наследному рыцарю. Скажите ему, что пришло время «отдать небу то, что было у него взято». Скридиус поймет, что означают эти слова...

Фин кивнул в третий раз, в горле встал комок. Бедный Филиус Эмбертин все же потерял рассудок. У Фина не хватило храбрости сказать академику, что Скридиус Толлинкс исчез в открытом небе, как все остальные последовавшие за ним Рыцари-Академики.

— Я... я посмотрю, что можно сделать, — тихо произнес он.

— Теперь уходите. — Филиус умоляюще глядел на юношу. — До того как они вернутся. — Декан еще крепче стиснул руку Фина. — Они служат Хаксу, — доверительно прошептал он. — Он держит меня в плену.

Фин засунул свиток в рукав.

— Я могу еще что-нибудь для вас сделать? — спросил он, сдерживая набежавшие на глаза слезы жалости.

— Нет, только заберите шкатулку, — затряс головой декан. — Действовать нужно быстро. От этого зависит будущее Санктафракса!

— Я все сделаю! — ответил Фин, выходя из комнаты. Свитки? Панели? Будущее Санктафракса? Бедный Филиус Эмбертин перепутал сон с явью.

Фин уже дошел до своей комнаты, как вдруг услышал стук тяжелых сапог и грубые голоса. Оглянувшись, он увидел двоих привратников, направляющихся к маленькой келье бывшего декана.

— Что во имя Неба ты натворил, старый болван? — взревел один из привратников, отворяя Дверь. — Повсюду пепел!

— На минуту нельзя одного оставить, — шипел второй. — Хочешь, чтобы тебя приковали цепями? Этого хочешь?

У Фина отвисла челюсть. Быть может, Филиус Эмбертин говорил правду?

Кузница.

Серый гоблин не сводил глаз с пляшущего в печи огня. На кузнеце красовался тяжелый передник из тильдячьей кожи, толстые перчатки и высокий треугольный колпак, и все же жар, идущий от печи, обжигал лицо.

— Еще чуть-чуть, — уговаривал себя кузнец, часто моргая уставшими глазами. В печи белел раскаленный клубок плавленого металла.

В одной руке мастер сжимал длинные щипцы, в другой — тонкий тигель с расплавленным металлом. Осторожно окунув щипцы в металл, кузнец вытянул горячую полоску и сделал ею в воздухе несколько виражей. Полоска застыла и превратилась в крепкий обруч, на который, повинуясь точной руке мастера, лег второй обруч, за ним третий, и постепенно на кончиках щипцов образовалась хрупкая металлическая круглая клетка.

Этот этап был самым сложным. Жара становилась невыносимой, рука дрожала, и изящная клетка в любой момент могла обрушиться на пол, превратившись в кипящую лужу расплавленного металла. «Ничего удивительного, — подумал Стоуп. — Было безумием плести клетку, словно паук плетет свою паутину».

Эта смелая идея пришла Стоупу в голову, когда он наблюдал за огромной форсункой, обогревающей скалу. Если бы летучие скалы небесных кораблей можно было обогревать таким же способом, то отважные Рыцари-Академики имели бы больше шансов удержать свои корабли на воздушных волнах.

С тех пор Стоуп направил весь свой пыл и талант на воплощение в жизнь своей задумки. Вместо тяжелых и быстро сгорающих дров кузнец решил использовать древесный уголь, долгоиграющий и легкий, как перышко.

Но каким образом можно хранить древесный уголь на борту? Стоуп пробовал поместить его в металлические жаровни — овальные трубы с дырочками, но ничего не выходило.

Уголь либо погасал, либо выпадал наружу. После долгих часов упорного труда, а Работал Стоуп по ночам, когда его хозяева Грязикад и Кучевал засыпали, серый гоблин придумал круглую металлическую клетку, сквозь частые прутики которой легко выходило тепло и не выпадал уголь.

Долгие часы Стоуп проводил за работой над своим шедевром. Иногда в кузницу по ночам заходил Раффикс. Друзья вместе весело коротали долгие часы, старшекурсник охотно помогал гоблину, поддерживал шуткой, был на посылках.

Смотреть на огонь было больно, но Стоуп отважно таращил глаза, глядя в самое сердце жаровни. Шесть... семь... восемь колец... А сейчас...

Он схватил щипцы, вытащил из огня свой раскаленный шар и сунул в холодную воду. Раздалось грозное шипение, повалил дым, и Стоуп стянул колпак. Его произведение быстро меняло цвет, превращаясь из белого в желтый, из желтого в красный.

Тьма за окном сменилась утренним светом. Клетка ярко блеснула в руках кузнеца. Осталось только проделать небольшое отверстие для угля с крошечной дверцей на маленьких серебряных крючках и выковать золотой замочек. Стоуп радостно улыбнулся. Ему не терпелось показать свое творение Раффиксу.

Обсерватория Лофтуса

— Что там за шум? — тихо пробормотал себе под нос профессор Света.

Он отстранился от телескопа и рассеянно оглядел башню обсерватории. Он что-то слышал, это точно... или ему все-таки почудилось. Вот что значит подолгу смотреть на небо.

Профессор Света уже давно разглядывал небеса в поисках хоть какого-то следа бедного Хемфикса Рута, последнего Рыцаря-Академика, отправленного в Сумеречные Леса за грозофраксом. Профессор сокрушенно покачал головой. Корабль перевернулся в одно мгновение, и его тут же выбросило в открытое небо. Хемфикс не успел покинуть борт и спастись.

Еще один храбрый юноша сгинул, а во имя чего?

— Во имя неуемной гордыни и безумных фантазий Хакса Востилликса, — вздохнул профессор.

В воздухе не было и намека на кислые частицы, но Хакс не хотел ничего слушать. Он возглавлял Рыцарскую Академию, а значит, никто, даже Высочайшие Академики не могли помешать ему отправлять рыцарей на верную смерть.

— Безумие, чистой воды безумие, — проворчал профессор, поднимаясь со стула и направляясь к винтовой лестнице.

Еще ступив на первую ступеньку, профессор понял, что что-то не так. Откуда-то шел сквозняк, раздавался шум... Он обернулся и увидел, что одна из четырех стеклянных балконных дверей распахнута.

— Как такое могло произойти? — вслух изумился профессор. — Похоже, моя вторая половина с возрастом стала рассеянной.

Он поплелся к дверям, продолжая ругать беспечность профессора Тьмы, но, приблизившись, заметил, что замок на двери сломан. Пришлось подналечь на дверь, чтобы она захлопнулась поплотней. Внезапно профессор увидел на полу несколько металлических болтиков.

— Вот ротозей, разбросал повсюду свои побрякушки, — пробурчал профессор Света, ковыляя обратно к лестнице. — Я же мог поскользнуться и сломать себе ногу.

Снаружи завывала вьюга, бушевал разъяренный ветер. Профессор Света осторожно шагал по старой лестнице, не обращая внимание, что кроме стука его сапог слышатся еще чьи-то шаги.

Миниатюра. | Оглавление | Хакс.